Госкапитализм до добра не доведет

Штаб-квартиры корпораций изменили облик городов развивающихся стран. Здание Центрального телевидения Китая напоминает инопланетян, марширующих по Пекину. Petronas Towers парят над Куала-Лумпуром, а в деловом центре Москвы красуется офис ВТБ. Однако эти прижизненные памятники новому типу гибридных корпораций зачастую ведут себя как частные лавочки.

Идея государственного капитализма не нова: ярчайший тому пример - Ост-Индская компания. И сейчас, как указывается в докладе издания The Economist, госкапитализм переживает драматическое возрождение. В 1990-е годы большинство государственных предприятий были своего рода правительственными ведомствами на развивающихся рынках. По мере того, как экономика крепла, власти закрывали или приватизировали их. Но и сегодня правительства не собираются отказываться от взятых когда-то высот, будь то отрасли промышленности (десять крупнейших в мире нефтяных и газовых компаний - государственные - прим. ред.) или крупные рынки (80 процентов фондового рынка Китая приходятся на долю компаний, поддерживаемых государством, в России - 62 процента).

Правительственные протеже идут в наступление. Любая новая отрасль превращается в гиганта: так, у China Mobile сейчас порядка 600 миллионов клиентов. На корпорации, пользующиеся поддержкой властей, в 2003-2010 годах приходилась треть прямых иностранных инвестиций.

Пока развивающиеся рынки процветают, китайские потихоньку разочаровываются в идее государственного участия в бизнесе как пути к либеральному капитализму. Скорее, на данном этапе вмешательство государства рассматривается только как жизнеспособная модель. Поднебесная пребывает в уверенности относительно того, что ей удалось изменить облик капитализма, и все большее число развивающихся стран с ней соглашаются. Бразильское правительство, которое насадило приватизацию в "девяностых", сегодня имеет долю в Vale и Petrobras, а маленьким компаниям намекают на то, что неплохо бы им объединиться и стать национальными тяжеловесами.

Подобное развитие событий заставляет экспертов задаться двумя вопросами: насколько успешна эта модель и каковы последствия ее претворения в жизнь?

Сторонники государственного капитализма утверждают, что он способен обеспечить стабильность и рост экономики. "Дикая" приватизация эпохи Ельцина напугала развивающиеся страны и навела всех на мысль о том, что правительства должны выстраивать не только физическую инфраструктуру - дороги, мосты и так далее, - но и инфраструктуру флагманских корпораций.

Правительство Ли Куан Ю в Сингапуре взяло эту мысль на вооружение: в страну пустили иностранные фирмы, которые реализовали западные идеи управления, а власти получили долю в этих компаниях. Наиболее широко подобная практика сейчас распространена в Китае. И если на Западе представители правительства и частные предприниматели придерживаются разных точек зрения относительно вмешательства государства в бизнес, то в китайской республике по обе стороны баррикад относительно этого вопроса царит завидное патриотическое единодушие.

У новой модели мало общего с той волной национализации, которая захлестнула западные страны полвека назад. Китайские компании, занимающиеся развитием инфраструктуры, сегодня выигрывают тендеры по всему миру. Национальные гиганты, ориентированные на работу за пределами КНР, приобретают навыки игры на западных биржах и составляют достойную конкуренцию "домашним" корпорациям. Государство держит экономику за шею уже не столь железной хваткой - теперь власти предпочитают присматривать за отраслями, в которых они могут изменить ситуацию.

И все же модель имеет и слабые стороны. Когда государство благоволит лишь избранным компаниям, остальные от этого только проигрывают. В 2009 году, например, China Mobile и нефтегазовый гигант China National Petroleum Corporation получили прибыль в 33 миллиардов долларов - больше, чем 500 самых прибыльных частных компаний, вместе взятых. Государственные протеже оттянули на себя весь капитал и возможности, которым частные компании могли бы найти более эффективное применение. Как показывают исследования, госкомпании и растут медленнее, и капитал используют с меньшей отдачей, нежели чем частные. Кроме того, во многих странах госкомпании вкладываются в амбициозные проекты и "волшебные замки", тогда как частники, в первую очередь, заинтересованы в увеличении прибыли.

Государственным компаниям хорошо в том смысле, что они всегда могут заручиться поддержкой властей, но в том, что касается генерирования собственных идей, они по-прежнему не могут соперничать с частными организациями. Правительственные корпорации привыкли делать несколько крупных ставок, а не много мелких, однако жизнь уже давно показала, что инновации и удачные старт-апы зарождаются в небольших сетях, а не в гигантских госпредприятиях.

Кроме того, государственное участие вовсе не гарантирует стабильность. Госкапитализм действенен лишь тогда, когда само государство в этом компетентно. В противном случае это начинает попахивать "мубараковщиной" и кумовством. И что самое неприятное - на госпредприятиях больше ценят инсайдеров и промышленных шпионов со связями, нежели чем компетентных специалистов со стороны. Еще одной проблемой является воздействие этой модели на глобальную торговую систему. Обеспечить справедливую торговлю куда сложнее, когда некоторые компании пользуются явной или скрытой поддержкой правительства.

Для развивающихся стран, желающих оставить свой след в мировой экономике, госкапитализм имеет очевидную привлекательность. При поддержке государства корпорация сразу же получает влияние, которого частные компании добиваются годами. Но недостатки этой системы перевешивают преимущества. Поэтому в интересах мировой торговой системы государствам лучше создать благоприятные условия и для частных инвесторы. Если госкомпании действительно так хороши, как они о себе заявляют, они справятся со всем и сами, без поддержки властей. 

Наталья Синица